В первую очередь следует осознать, что нам предстоит поменять точку отсчета всех жизненных ценностей и обстоятельств. Очевидно, что если мы идем куда-то — это совсем не то же самое, когда просто идем, гуляем. Если у пути есть цель, то главное — как мы к ней продвигаемся.

Если же просто гуляем — то главное то, насколько нам это приятно. Если мы осознаем жизнь как путь к Богу, начаток вечного бытия, то воспринимаем ее совсем иначе, как если бы она являлась самодостаточной ценностью. «…какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем!»; «Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших»; «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке…» (1 Кор. 15, 32, 20, 22).

Итак, если мы идем к цели — воскресению с Господом — то не так важны красоты дороги и ее покрытие, удобство обуви и состав «дорожной закуски». Все это не безразлично, но не самоцель: главное — идем ли. А вот если мы просто гуляем — тут уж красоты и комфорт, вкусно есть да сладко пить действительно самое главное; иначе зачем топтаться-то по земле? Можно представить себе и иной образ: взгляд на панораму мира с вершины. Как меняется пейзаж при перемене точки наблюдения! То, что было на первом плане, ушло на задний или вообще исчезло, появилось нечто, ранее не видимое, изменились все пропорции.

Две вершины — две разные жизненные позиции ; в богословии они называются сотериологической (от греческого «сотерио» — «спасение») и эвдемонической («эвдемония» — греч. — счастье). Человек оценивает все события жизни или с точки зрения спасения души, или же считает своей задачей стяжание (конечно, иллюзорное) «земного рая» — получения максимума наслаждений в этом бытии. В рамках этой антитезы жизненные коллизии приобретают вполне различное значение: болезнь и богатство, труд и развлечение, одиночество и жизненный успех, сама смерть — все может менять свой знак на противоположный.

И все, что казалось бессмысленным, осмысливается, все уничиженное возрастает, приобретает светлую перспективу бесконечности: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1, 5). Путь с одной вершины на другую (с «Пика Ленина» на Синай) тернист и долог, сотериологическое видение жизни не обретается разом; но уже этот путь — узкий путь в Царствие Небесное. Главное не то, чего мы достигли (это в руках Божьих), а то, куда мы двигаемся. Осознание смысла бытия — это-то как раз в наших возможностях, это свободный выбор нашей воли. И этот выбор уже определяет все — доступный любому индивидууму минимум усилий созидает максимум человеческого достоинства: да, «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом».

Безусловно, идею бессмертия необходимо рассматривать только в единстве с верой в Бога. Ибо хотя бессмертие вне Бога для кого-то предположительно возможно — мрачный Аид или пустыня нирваны, вечное «ничто» — но нужно ли искать такое бессмертие (по сути дела бессмертие ада)? То бессмертие, о котором мы говорим — возрастание человека в полноту своей богозданной природы, обожение — возможно только в Боге.

И здесь крайне важно определиться с тем, что мы подразумеваем под именем «Бог». Творец вселенной, Первопричина и Цель бытия — или маленький удобный гномик: «бог в душе»? Высший Абсолют, «Путь, и Истина, и Жизнь» — или морализаторский принцип «веры в добро»? Отец наш Небесный — или абстрактный механический принцип? Как зовут «нашего» Бога — Христос ли? Или с картавинкой — Кришна? Или агрессивно — Иегова? Или абсурдно: Мария Дэви Цвигун, Порфирий Иванов, Виссарион, Мун, Хаббард etc.? Хитрый восточный человек Рамакришна пропагандировал очень удобную теорию: все дороги ведут к богу, как тропинки к вершине холма. Ой ли, все? Не слишком ли это похоже на охотничьи уловки? «По плодам их узнаете их» (Мф. 7, 16) — плоды, собранные с кое-каких дорожек, уже видны очень хорошо. Итак, мало осознать, что существование человека осмысленно только в Боге — важно определиться, о каком Боге идет речь: кто наш Бог и кто мы в Нем.

Тема эта необъятна. Труд поиска истины и молитва, умение любить и сопереживать, умение видеть свет, умение слышать голос сердца, умение доверять и умение трезвенно, честно рассуждать, умение идти вперед и умение ждать — вот спутники нашего Богопознания. И этот путь, этот опыт крайне индивидуален — навязать его невозможно. Но можно поделиться. Так что позволю себе сказать несколько слов для тех, кому интересен именно мой опыт выбора: почему — Бог, почему — Христос, почему — православие.

Почему Христос?

Прежде всего — никакого горя у меня не было (нередко слышишь сочувственный вопрос: «какое же горе Вас, батюшка, в Церковь привело?»). Не было горя. И поражающих воображение видений не было. А было постепенное созревание, осознание неизбежного присутствия иных измерений бытия. Было размышление над необъяснимыми с точки зрения материализма явлениями жизни. Были встречи с личностями — в жизни и в литературе.

Кстати, эксперимент был «чистым»: до 22-х лет я в жизни не встречал ни одного верующего человека. И решающий момент: «Бог есть!» помню очень хорошо. Это произошло, когда я прочитал слова Пушкина: «Не допускать существование Божества значит быть нелепее тех народностей, думающих по крайней мере, что мир покоится на носороге. франц.» (заметка, 1830 г. ПСС, «Наука», Л-д 1978 г., том 7, стр. 366). Путь поэта от естественного в его среде вольнодумства к осознанному воцерковленному православию для меня был определяющим примером, подытожившим многолетние искания. Вот тогда я взял в руки Евангелие. И был поражен: до этого перечитал много литературы в поисках смысла — и вот то, что ранее фрагментами находил в восточной, античной и европейской философии, теперь предстало во всей полноте и абсолюте Истины. В 27 лет — вполне взрослым, сознательным человеком (институт, КБ, жена, дети) — я крестился со всем семейством. Да, для меня это был сознательный выбор, итог долгого пути.

Может возникнуть вопрос — почему Христос? Причины на то есть — как объективные, так и субъективные. Объективные — это Евангелие и это жизнь Господа нашего Иисуса Христа.

Чудо Евангелия несопоставимо ни с чем. Совершенно незначительный по объему текст повернул ход мировой истории. Малограмотные рыбаки из глухой провинции империи проглаголали слова, рядом с которыми померкли сочинения великих мыслителей и риторов античного мира. А невероятный универсализм Евангелия? Казалось бы, что дела нам, европейцам XXI столетия, до религиозных распрей в древней Палестине? Но вот уже два тысячелетия нищие и правители, ученые и простецы, добродетельные и заблудшие открывают Книгу Жизни и обретают жизнь. Поражает энергия слова и мысли, заложенная в Евангелии. По сравнению с ней бледнеют не только гениальные творения мысли человеческой, но и самые значимые религиозные озарения. Хотите убедиться? Давайте проведем «чистый эксперимент»: сопоставим тексты, подобрав их по совершенно условному, произвольному принципу. Например, по симметрии расположения.

Итак, главный по динамичности «конкурент» евангельского текста: Коран. Определим точную средину основного текста. Это Сура 19. «Марйам» (Стихи 76–83).

«76. Скажи: «Кто находится в заблуждении, пусть Милосердный продлит ему предел».

77. И когда они увидят, что им было обещано, либо наказание, либо час, то узнают они, кто хуже по месту и слабее войском.

78. А тем, которые шли по прямому пути, Аллах умножит водительство.

79. А пребывающие благие деяния — у Господа твоего еще лучше по награде, лучше по воздаянию.

80. Видел ли ты того, кто не веровал в Наши знамения и говорил: «Конечно, мне будет даровано и богатство и потомство!»

81. Разве он узнал про сокровенное или взял с Милосердного договор?

82. Так нет! Мы запишем то, что он говорит, и протянем ему наказание усиленно!

83. Мы унаследуем от него то, что он говорит, и придет он к Нам одиноким».

Сравним этот текст с Евангелием. Четвероевангелие. Выбранный принцип подбора — средина текста. «От Луки святое Благовествование». Глава 3. Стихи 1–9.

«1. В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее,

2. при первосвященниках Анне и Каиафе, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне.

3. И он проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение покаяния для прощения грехов,

4. как написано в книге слов пророка Исаии, который говорит: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему;

5. всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими;

6. и узрит всякая плоть спасение Божие.

7. Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?

8. Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.

9. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь».

Можно ли не почувствовать контраста? — Тем более, что, как видите, два произвольно выбранных текста говорят об одном и том же: об обращении заблудших к Богу.

Поистине Евангелие — явление надприродное. Это рождение сверхновой звезды в мире духа. Евангелие — это боевая лазерная пушка, побивающая коросту греха и воспламеняющая сердца. Не чувствовать это — значит не чувствовать Жизни, Красоты, Силы. «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мф. 11, 15.)

Средоточие Евангелия — сияющий образ Христа. Главное событие мировой истории — жизнь Иисуса. Христос родился в Вифлееме иудейском. Христос жил на Земле. Христос умер за нас. Христос воскрес! Факт реальности жизни Христа неоспорим. Впрочем, преизбыток Божией любви таков, что и тем, кому недостаточно неоспоримых духовных реалий, самым упорным в сомнениях «фомам неверующим», Господь ниспосылает реальность вполне физическую. Нам дано Богом такое подтверждение Его бытия и истинности Евангелия, в которое буквально «можно персты вложить»: Туринская плащаница, подлинность которой при всех ухищрениях оспорить не удалось (написано об этом много, не будем повторяться). Это то свидетельство Истины, которое Господь даровал каждому, ищущему дорогу к Нему — «Прийди, и виждь».

В наше время только злокозненное упорство может отрицать Боговоплощение; уже сама наука, столь долго бунтовавшая, смирилась пред очевидностью религиозных истин: ныне бытие Божие исповедуют история и биология, космология и физика. Игнорировать этот факт — игнорировать жизнь, игнорировать смысл бытия. Не веря Иисусу, мы не проживаем жизнь, мы осваиваем смерть. Но если мы не настолько помрачены сознанием, и можем принять Иисуса как факт истории, то необходимое следствие того — принять Иисуса как факт жизни. И жить с Ним. Стать христианином. И это объективное требование разума.

Конечно, есть и субъективные причины нашего выбора. Но, наверное, они не обсуждаемы — ведь это выбор сердца каждого человека. Как объяснить то состояние, когда ты чувствуешь, что жить без Христа невозможно? Почему Христос? Понимаю, что это вопрос очень личный. Но вот что касается всех — не нужно «играть во Христа. Если мы верим в Него, то и верим Ему. Он сказал о Себе: «От начала Сущий» и сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 8, 25; 14, 6). Разве Христос обманщик? Или некомпетентен в тех вопросах, которые проповедует? Тогда это не Христос. Не нужно обманывать себя самих; здесь двойственности быть не может: или Христос наш Бог и Спаситель, и тогда наш долг веры и любви принять все, что Он нам завещал, и в первую очередь Свою Церковь (нами же покалеченную, и потому особо нуждающуюся в любви и заботе) или мы вне Христа, и Христос для нас - никто. И не нужно «пристегивать» христианство к любому удобному мировоззрению — в лучшем случае это самообман, а в худшем — лукавство, непорядочность. Настоящие религии: ислам, буддизм, синтоизм и др. такой игрой не занимаются, и это честно: здесь вся полнота выбора за вами. А вот когда пользуются именем Христа ради придания приличного имиджа своим «духовным» (если не коммерческим) изысканиям (Мария Дэви «Христос», «Христос»-Виссарион и пр.) — это уже предупреждение об очень серьезной опасности.

Ну, а в чем принципиальное расхождение, различие между христианством и исламом, иудаизмом, буддизмом и др.? Христос есть воплощенный Бог во всей полноте Его природы. Магомет — один из сонма бывших в истории человечества пророков (причем Библия говорит о множестве пророков ложных богов — например, 18-я глава 3-й книги Царств). Свидетельство основателя ислама упало на благодарную почву, но плоды принесло не сладкие.

Монотеистическая религия богоизбранного народа — ветхозаветного Израиля — реализовалась в пришествии Мессии — Христа. Богоборцы, не поверившие в Христа — воплощенного Бога, отвернувшиеся от исполнения обетований своих праотцев (Авраама, Моисея и др.), религиозно определили себя как иудеи. Однако лишенный осмысленного стержня — ожидания мессии как физического освободителя Израиля (сейчас впору соседей от Израиля освобождать!), иудаизм выродился в голую идеологию с псевдорелигиозной основой.

Наконец, отдельно стоящая мировая религия (христианство, иудаизм и ислам принадлежат к общей авраамистической традиции) — буддизм — называется религией по недоразумению. Религия (religion лат. — соединение и благоговение) предполагает установление отношений человека с Богом, а буддизм не признает существования Бога. В буддизме Бога нет как такового. Есть законы кармы, есть непознаваемые законы бытия. Но эти законы не являются личностным Богом. Христос как ипостась Пресвятой Троицы — это Бог у христиан. Аллах — у мусульман. Яхве — у иудеев. А Будда — это не Бог. Это своего рода пророк, вернее сказать, праведник. В истории каждой религии таких было не тысячи, а миллионы. Будда прожил, с точки зрения его приверженцев, жизнь замечательную, советовал так же жить и остальным.

Но эта замечательная жизнь заключается в том, что в ней, во-первых, нет веры в Бога, во-вторых, нет веры в бессмертие души и вечную жизнь. Есть бесконечные пресуществления души, можно сказать мытарства, («и будешь баобабом тыщу лет…»), но вечной жизни в христианском понимании нет. Чаемым концом переселений душ является нирвана, то есть покой внебытия, освобождение от дурной бесконечности реинкарнаций. Нирвана — антитеза рая, по сути дела это то же самое, что смерть для атеиста: все исчезает и ничего не остается — и в этом блаженство! Такова вечность буддиста. Ко всему прочему в буддизме нет никаких абсолютных нравственных и даже религиозных ценностей: все относительно, нет ничего плохого и хорошего, все зависит только от кармы, от мертвой и безнравственной судьбы.

Такая «религия» создала свой культурно-национальный, специфический этнос (миф о его умиротворенности развеяла современная кровавая действительность). То, что из этой религии перетекает в страны европейской цивилизации, в христианские страны — это в общем-то наивная экзотика, целью которой в подавляющем большинстве случаев является реализация коммерческих проектов.

Итак, объективно христианство занимает совершенно исключительное положение среди всех остальных религий, и даже не только мировых религий, но и вообще всех религиозных учений и течений тем, что устанавливает прямое богообщение. Не через пророков и праведников, посредников, но непосредственно в вочеловечении Христа соединяется душа человека с Небесным Отцом. Кроме того, любые инославные религии зиждутся по сути дела на «учениях человеческих», ибо их основатели являются только интерпретаторами полученной свыше информации. Только христианство говорит о вочеловечении Бога. Только христианство открывает нам то, что восхотел открыть нам Сам Господь: Откровение, Благовестие.

Итак, мой выбор — христианство, и для меня - православие. Это выбор разума. Но в первую очередь — это правда сердца. Я не вижу катастрофических «изломов» на духовном пути от Христа к апостолам, от первоапостольской Церкви (свв. Ириней Лионский, Игнатий Богоносец, Климент Римский и др.) к Церкви отцов Вселенских Соборов и далее — к Григорию Паламе, Сергию Радонежскому, Серафиму Саровскому и далее до наших дней — это прямой и ясный путь. Это вера Христова. И для нас поучения святых отцов первого тысячелетия христианства также актуальны, как и ныне живущих подвижников. И только в православии это наследие не архив, но живое и затребованное (достаточно зайти в любую церковную книжную лавку). Это ли не доказательство апостольской преемственности православия? Так что для меня православие не «этнографическая» данность, но живой выбор души.

Тем же, для кого принятие Православной Церкви естественно как жизнь — велением сердца и разума, красотой богослужения и архитектуры, голосом земли и крови, дыханием православия в культуре и жизни нашего народа, кто свой выбор уже сделал — постараюсь предложить несколько простых советов: опыт вхождения в Церковь.

Источник: http://apostol.ds8.ru/listovki/pochemu-bog-pochemu-hristos-pochemu-pravoslavie.html